раньше я всегда завидовала обычным девочкам, у которых жизнь расписана по минутам, включая завтрак, обед и ужин, у которых есть уже тот—самый—любимый, причем обычно в течение вот уже нескольких лет, который стал у них обычно первым и, как правило, останется единственным. такие девочки не заваливают экзамены, не курят и не пьют, а если и пьют — то исключительно дорогое красное по крупным праздникам. их жизнь идеальна.

и до омерзения скучна.

ведь если такие девочки и ведут дневник, то о чем им писать? у них нет права писать о прожженных сигаретами одиноких ночах, и укутанных в пелену слез не менее одиноких рассветах, у них нет одного такого мерзавца — кроме всех прочих, — чье имя выжжено шрамами на сердце. у них нет права писать в стиле высокого пафоса об отравляющей боли, о никчемности мира и о несправедливости суки-любви.

у них нет никакого права узнавать себя в каждой пессимистично-суицидальной песне, услышанной по радио, реветь над острыми драмами в кино, и даже если они и напишут мемуары, они будут безобразно занудны и напрочь лишены динамического сюжета.

да ладно, что уж я распинаюсь? имея талант, можно и среднестатистическую блядь святой великомученицей выставить, однако же... жизнь этих девочек, которым я раньше так завидовала, просто до тошноты однообразна.
они существуют затем, чтобы такие, как я, понимали, как же им на самом деле повезло.

хотя бы потому, что я с самым что ни есть трагическим пафосом могу блягодаря им разглагольствовать обо всей этой хрени.